Красочный рост ежегодно демонстрирует глобальный рынок произведений искусств. Причем новый магнит арт-торговли образовался по соседству с нашей страной. Китай обеспечивает уже порядка 24% продаж с оборотом 75 млрд долларов США и стремительно обходит по этому показателю все страны мира, кроме США. Однако, несмотря на позитивные импульсы, свежий ветер с Востока так и не задул на холсты казахстанских художников. В чем причина столь «смазанной картины», и на какую прибыль могут рассчитывать отечественные мастера? Попробуем разобраться.

Куда приводят цветные мечты

Чтобы понять, какие механизмы и правила действуют на рынке произведений искусств, достаточно углубиться в одну из самых громких историй из области культуры последних лет. Она свела с ума арт-дилеров по всему миру, уже несколько лет передается из уст в уста, как народные придания о копях царя Соломона, золоте Эльдорадо, слитках Колчака и сокровищах Чингисхана. Речь идет о самом дорогом предмете искусства в истории человечества – картине «Спаситель мира», которая в ноябре 2017 года была продана на аукционе «Christie’s» за 450 млн долларов США с учетом комиссии. Вся соль этого грандиозного проекта заключается в ореоле таинственности вокруг фигуры автора произведения. И пока сотни экспертов по всему миру выражали пассивные сомнения в том, что датируемая 1499 годом картина принадлежит кисти великого Леонардо да Винчи, чрезвычайно активные торговцы шедеврами запустили монструозный по своему масштабу маховик рекламы.

А началось все с того, что первоначальный владелец «Спасителя», маркиз де Гане, на протяжении десятилетий пытался убедить музейное сообщество в подлинности случайно найденной в монастыре города Нант картины. Несмотря на это, в большинстве современных каталогов она до сих пор приписывается не Леонардо, а Франческо Мельци или Марко д’Оджоно. Достаточно сказать, что в 1999 году картина была продана на аукционе «Sotheby’s» всего за 332 000 долларов.

Но вот спустя двенадцать лет ее отреставрированная версия неожиданно появилась на выставке Леонардо в Лондонской национальной галерее как пятнадцатое завершенное произведение флорентийского гения. Мечта владельцев исторического артефакта сбылась! 

Для сохранения лица эксперты галереи делали оговорку, что «Спаситель» мог быть дорисован одним из учеников да Винчи, однако в громогласном крике рекламных менеджеров никто специалистов уже не слушал. Стоимость полотна устремилась к джакондовским высотам («Мону Лизу» оценивают в 2,5 млрд долларов США, хотя никто ее, разумеется, продавать не будет), достигнув 200 млн долларов США, но это оказалось только началом.

В дело вмешались арт-дилеры аукционного дома «Christie’s», которые сделали творению такую рекламу, что цена полотна подскочила еще вдвое. В частности, в преддверии торгов аукционный дом позиционировал этот лот как последнее живописное произведение Леонардо, оставшееся в частных руках. На YouTube были размещены ролики, где картину разглядывали Леонардо ди Каприо (прочувствуйте всю глубину ассоциативного ряда!), Дженнифер Лопес и Патти Смит. В результате к полотну на предпродажном показе в Нью-Йорке выстроились многочасовые очереди, что для США, в общем-то, не характерно. На торгах шаг аукциона составлял беспрецедентные 30-40 млн долларов США, и в итоге картина была продана за 450 млн долларов США и перевезена в ОАЭ. В марте текущего года появились сведения о ее пропаже из Лувра Абу-Даби, однако, вполне возможно, речь идет о продолжении мистификации произведения.

Вместо покупателей – «ночной дозор»

Конечно, казахстанским арт-дилерам такие финансовые «картины маслом» могут только сниться. На фоне циклопической истории «Спасителя мира» можно привести в пример два анекдотических случая, когда отечественные торговцы красотой, оторванные от реалий, пытались разогреть локальный рынок резким поднятием цен. Так, в 2007 году частный держатель одной из 2 000 картин Абылхана Кастеева выставил ее на торги за 413 000 долларов США. Ничего, кроме недоумения искусствоведов, арт-дилер не получил. Как отмечали эксперты, красная цена большинства работ прославленного казахстанского творца составляет 30-60 тысяч долларов США, и ничего удивительного, что у странного предложения не нашлось ни единого спроса.

Вторая история также связана с работами Кастеева. В 2012 году горе-арт-дилер попытался продать одну из украденных картин классика за 15 000 долларов США. Однако вместо очереди из «ночных покупателей» в дом к бывшему музейному работнику выстроилась змейка из «ночного дозора» в лице сотрудников финансовой полиции. Еще через год на черном рынке «нарисовались» три известных произведения мэтра – «Портрет Кайрбековой К.» (за него просили 50 000 долларов США), «В юрте Героя Социалистического труда» (60 000 долларов США) и «Старая зимовка» (37 500 долларов США). Эффект был тот же – ноль покупателей и десятки сотрудников правоохранительной системы вместо них. Все холсты были возвращены в Центральный государственный архив.

Недаром частные казахстанские коллекционеры на вопрос, почему они не беспокоятся об охране своих картин, отвечают: во-первых, никто не сможет продать украденное; во-вторых, никто не сможет оценить, сколько картина стоит на самом деле. Так что первые две причины неразвитости отечественного рынка искусств заключаются в отсутствии какого-либо рынка сбыта (легального и даже нелегального), а также специалистов, способных оценить реальную ценность произведений.

Купание локального коня

На что же на самом деле могут рассчитывать отечественные продавцы изобразительного искусства? Начнем с того, что мировой аукционный оборот только в сегменте современного искусства составляет порядка 1,5 млрд долларов США в год. При этом средняя стоимость проданных с торгов картин варьируется в пределах 25 000 долларов США. Тогда как, по неофициальным подсчетам, весь арт-рынок Казахстана генерирует порядка 100 млн долларов США, причем современное искусство (то есть, ныне живущие либо недавно ушедшие авторы, начиная со второй половины XX века) в этом общем пироге оценивается лишь на 4 млн долларов США.

Средняя цена полотен казахстанских авторов, признанных на международной арене, варьируется от 3 до 12 000 долларов США. Львиная же доля творцов продает свои произведения по 300-500 долларов США, причем этот ценник включает в себя материальную себестоимость картины в размере 100 долларов США. И даже при таких раскладах частные галереи в ходе своих выставок сбывают не более 30% картин. Личная маржа арт-дилеров при этом составляет от 20% до 100%.

Если говорить о ценовых вершинах, то все они относятся к произведениям классиков отечественного искусства, либо российских художников, вовлеченных в тему казахстанской действительности. Неоднократно появлялась информация о том, что несколько картин Абылхана Кастеева и Сергея Калмыкова продавались на Западе за 200 000 долларов США, однако точных данных в открытых источниках на эту тему нет. Что касается внутренних торгов, то картина «Верблюды. Кочевники» Рихарда Зоммера продавалась несколько лет назад за 55 000 долларов США, «Кариатида» того же Сергея Калмыкова – за 40 000 долларов США, «Юрта» Салихитдина Айтбаева – за 25 000 долларов США. Покупателями, в основном, становятся местные бизнесмены и чиновники, а вот зарубежных гостей из того же Китая – единицы. Причем речь идет именно о лучших и признанных мастерах, нашим же молодым современникам такие цифры пока не доступны.

По мнению искусствоведов, казахстанское творчество, к сожалению, имеет ценность только в нашей стране, поскольку оно несет в себе смысловую нагрузку и символику, понятную лишь нам самим. Виды степей, коней, батыров и девушек в национальных костюмах интересуют отдельных западных и китайских коллекционеров, но моды на такую тематику нет и вряд ли она появится. Поэтому локальность творческого выражения является еще одним барьером на пути глобальной востребованности картин «Made in Kazakhstan».

Еще одна из рода «ноунейм»

Отдельной проблемой ценообразования казахстанских произведений искусства признается чрезвычайная информационная закрытость рынка. Далеко не секрет, что одна из ключевых составляющих стоимости картин – провенанс, то есть, хроника ее «жизни» и кочевья от хозяина к хозяину, от одного громкого имени коллекционера к другому. Чем длиннее шлейф звучных фамилий владельцев, скандалов и разоблачений, невероятных поворотов, тем выше цена вопроса. Любое упоминание исторической личности в «биографии» полотна существенно повышает его стоимость.

Но ирония судьбы заключается в том, что казахстанские покупатели тщательно скрывают любые личные детали. В итоге холст, родившийся в нашей стране, даже после 50-80 лет существования, фактически, остается «ноунеймом», имея «пустой паспорт», в котором указано лишь имя автора и дата создания. Хотя тем и отличается, по сути, дорогая талантливая картина от дешевой – хроникой побед и поражений. Недаром до того, как шедевры Леонардо набрали свой рыночный многомиллионный «вес», прошли наполненные драматизмом столетия.

И, наконец, для развития арт-рынка существенной преградой стало отсутствие в обществе культуры долгосрочных инвестиций. Надо понимать, что предметы искусства, купленные сегодня, не принесут никаких дивидендов завтра. Это очень специфический сектор торговли, который способен дать дивиденды через минимум одно поколение. Другими словами, приобретая картину известного художника, покупатель создает предпосылку для ее продажи в далеком будущем – детьми, внуками или даже правнуками. На созревание национального рынка, способного совершать такие долгосрочные вложения, требуется время.

Дойдут ли глобальные тренды до казахстанского рынка искусств?