В прошлом году на экраны вышел фильм Акана Сатаева «Районы», а в этом году вышел фильм Валерия Тодоровского «Большой». Именно эти две картины раскрывают личность Досжана Табылды, который является изящным артистом балета, преисполненным лирики, но при этом в прошлом он прослыл «районовским» пацаном, который мог постоять за себя и за своих друзей.

Досжан, тебя часто видят по ТВ, люди читают о тебе в интернете. А какой ты настоящий вне вот этого всего?

Хороший вопрос, честное слово (смеется). Давно таких настоящих вопросов не получал. Вне публики и вне своих партий я являюсь просто Досжаном, который рос со своими родными, близкими и друзьями. Часто бывает так, что люди, которые плохо меня знают, удивляются тому насколько я позитивный и жизнерадостный человек. Такие люди удивляются тому насколько я открыт и насколько мои жизненные позиция и философия отличаются от этих категорий большинства людей. Многих поражает то, что я не зацикливаюсь на чем-то одном, не загоняя себя в какие-то рамки. Я всегда нахожусь в движении и всегда стремлюсь идти дальше. Я готов дальше жить, радоваться жизни и дарить добро. В жизни бывают разные моменты. Часто я преобразовываюсь, сталкиваясь на своем пути с определенными жизненными ситуациями. Это преобразование очень сильно зависит от того какой путь выбирает человек. Помните, как в фильме «Матрица», в которой Нео предлагали выбрать синюю или красную таблетку? Обычно человек сталкивается с этим после сложных жизненных ситуаций и преодоления преград. Как-то в одной книге про социальную психологию я прочел следующее: «Не воспринимайте преграды и проблемы вертикально, а воспринимайте их горизонтально. Тогда по ним можно пройтись». Таким образом, можно без остановки продолжить свой путь. Это есть признак того, что в человеке происходят внутренние перемены.

Мне хотелось бы говорить сегодня, основываясь на своем жизненном опыте, исходя из того, с чем я столкнулся в своей жизни. В моей жизни бывали моменты, когда я мог неправильно преобразоваться и измениться не в лучшую сторону. Важно уметь делать несколько шагов в сторону от самого себя, чтобы увидеть себя настоящего. Будучи артистом, на 100% настоящим я себя ощущаю, выходя на сцену. Я ощущаю выброс адреналина и эндорфинов.

Сцена требует полной и максимальной сосредоточенности и большую ответственность. Представьте себе, что в человеке в один момент смешиваются все эти чувства и ощущения, аккумулируясь в одной точке. При этом человек находится на сцене, а перед ним от 2 000 до 5 000 человек. Естественно, это большое счастье. Недавно я размышлял над этим, и я скажу, что на сцене я действительно настоящий, но в то же время я настоящий, исполняющий кого-то другого. Когда я выхожу на сцену, я исполняю какую-нибудь партию. Я не могу постоянно выходить в качестве Досжана. Я преобразовываюсь и меняюсь. На сегодняшний день во мне, как минимум, живет около ста образов. Это образы, которые я исполнил, будучи артистом балета. В процессе подготовки к любой партии, я очень серьезно к ней подхожу, меняясь как внутренне, так и внешне.

Как проходит процесс вхождения в новый образ?

Входить в нужный образ я научился благодаря своим педагогам, которые воспитывали меня в Алматинском хореографическом училище. Улан Атауллаевич Мирсеидов, Бапов Рамазан Саликович, Мальбеков Эдуард Джабашевич – это великие люди, которые взрастили не одно поколение великолепных артистов, выступающих на международном уровне, представляя Казахстан во всем мире. Педагоги говорили мне: «Перед спектаклем ты должен оставить Досжана дома. Когда ты выходишь из квартиры, ты уже не Досжан, ты — Спартак».

Умение входить в образ является результатом ежедневных, каторжных, многочасовых трудов. Ведется работа над каждым жестом, музыкальным акцентом и каждым взглядом, даже если я уже нахожусь на сцене. Во время репетиции я представляю перед собой зал со зрителями. Немаловажными являются взаимосвязь и гармония между музыкой и движениями артиста. То есть, если музыкальные акценты идут в мажоре, в форте, то я должен сыграть в этом же формате. Гармония музыки и движений, взглядов и жестов — это все должно идти в унисон, в едином движении. Мой посыл и мое внутреннее состояние должны соответствовать тому, что передает музыка. А она передает настроение. Музыкой дополняются такие чувства как уныние, гнев, злость, радость, счастье и любовь. Артист должен суметь все это выразить. Артист должен проделать сложную как внутреннюю, так и внешнюю работу над собой. Сложность заключается в моменте психики.

Наши опытные педагоги, мэтры театрального искусства, которые воспитали великих артистов театра и кино, драматических артистов и артистов балета, рассказывали о многочисленных случаях, когда артисты не справлялись с психической нагрузкой. Они входили в образ, гениально справлялись с партией, но выйти из образа уже не могли. В итоге, все заканчивалось печально. Суициды, алкогольная и наркотическая зависимость и прочие жизненные катастрофы становились результатом неспособности артистов выйти из образа. Нередко в балетном искусстве прослеживается тенденция роста у артистов столько не внешне-физической нагрузки, сколько внутренне-эмоциональной. Многие артисты уходили со сцены из-за того, что их вторым домом становилась психиатрическая больница. И тому подтверждением являются многочисленные исторические хроники и факты. Психика артиста должна быть готова к тяжелым испытаниям. Поэтому мы всегда прислушиваемся к советам старших и педагогов.

Вот сейчас вспоминаю один эпизод из своей жизни, когда я исполнял номер Шамана, который был одним из моих первых выступлений. Гульнара Владимировна Адамова, величина современной казахстанской хореографии, уже на репетициях требовала от меня, чтобы я входил в этот образ.  Это происходит во время занятий с педагогом тет-а-тет. Сам номер длится шесть минут, что является большим объемом для одного сольного номера. Одна минута номера равна часу репетиций. От меня требовалось стать шаманом. Мне надо было держать в уме каждую секунду времени, каждый жест, каждый музыкальный акцент и, пропустив это через себя, передать все зрителю. Я сумел войти в образ шамана и успешно выступить. Правда, потом я в образе шамана ходил где-то месяц и меня постоянно подергивало (смеется).

Если серьезно, то работа над психическим состоянием требует много усилий и внимания. На самом деле это целая философия. Я очень благодарен своим педагогам, которых я видел больше и чаще, нежели своих родителей, за то, что они многому меня научили.

Если вернуться к теме о настоящем, то главное для меня заключается в том, чтобы оставаться самим собой на протяжении всей своей жизни. Надо чувствовать себя живым. Многие люди забывают насколько они живые, превратившись в людей в масках. Если посмотреть на некоторых людей со стороны, поставив себя на их место, то можно почувствовать степень их правдивости и искренности к самим себе.  Многие люди занимаются тем, чем им не нравится заниматься. Они проживают жизнь, будучи полуживыми людьми, которые являются механизмами большой системы. В большинстве случаев это небольшие детали в виде пружинок и шестеренок. Кстати, данное сравнение очень точно и ярко описывается в книге Харуки Мураками «Dance Dance Dance». Я не буду пересказывать всю книгу, но суть ее заключается в том, что герой рассказа впадает в депрессию, теряет связь с реальным миром, став шестеренкой Великой системы развитого капитализма. В его душе полный хаос, но что-то пытается пробиться в его сознание. Человек-овца советует ему танцевать, чтобы помочь этому что-то пробиться к нему, что означает обучение правильному распознаванию окружающих его знаков.

Человек-овца отвратительно выглядел, олицетворяя собой раздвоение личности и истинное лицо героя рассказа. Герой видит себя в образе овцы, потому что прожил всю жизнь бараном, не будучи человеком, не чувствуя себя им. Возможно, человек был рожден львом или орлом, а в итоге прожил, как овца, как того велела система. Этот человек через танцы начинает ощущать радость, счастье, движение, что делает его живым и настоящим. Главное, он понимает, что нужно не терять попыток искать себя и дышать полной грудью.

В моей жизни были такие моменты, когда во время репетиций я пытался сделать сложное и виртуозное па. Мне не хватало опыта, чтобы выполнить это движение, поскольку я забывал дышать. Педагоги всегда напоминали нам о дыхании. Когда ты останавливаешься и вдыхаешь полной грудью воздух, потом выдыхаешь его, то возникает такое ощущение, что организм говорит тебе спасибо за то, что ты питаешь его энергией. Люди, если посмотреть на них, они дышат, но в то же время забывают дышать. Это не так сильно радует. Сейчас мало людей, которые по-настоящему открыты, еще меньше тех, кем движет правда. Я говорю о той простой правде, которая находится внутри нас. Если разобраться, то мы часто сами себя обманываем, мы любим себя и выбрасываем себя, чтобы забыть себя и забить на себя. Для меня главное это чувствовать душу, что не всегда легко дается. Я обожаю всплеск мотивации, которую можно сравнить с ярким фейерверком. В эти моменты я готов рвать и метать.

Я поставил перед собой цель – творить добро. Если я выхожу на сцену, где я могу передать свои чувства и эмоции хотя бы одному зрителю, то я уже не зря появился на свет. Этот позитивный момент я передал человеку, который на каплю стал лучше и добрее. Конечно, все зависит от среды воспитания, степени духовности и уровня интеллекта. Для некоторых людей танцы являются светом всего мира и источником гармонии, а для кого-то танцы – это всего лишь движение.

Досжан, мы потихоньку подбираемся к тебе настоящему. О чем ты чаще всего вспоминаешь из своей жизни?

Если говорить о себе, то я не скажу, что я весь такой правильный. Все мы ошибаемся. У меня в жизни было много разных ситуаций. В 2011 году, когда мне было 26 лет, я достиг определенных успехов и мог пожинать плоды своих прошлых заслуг. Я не хвастаюсь, но в моем возрасте ни у кого таких достижений нет. В том же году я оказался в инвалидном кресле. Было все настолько сложно, что стоял вопрос о том, смогу ли я ровно ходить, не говоря уже о возможности танцевать.  В этот период времени я многое переосмыслил. С первой похожей ситуацией я столкнулся в 2006 году. В эти годы я получил тяжелые травмы, после которых обычно человек хромает всю свою оставшуюся жизнь. Тогда я сказал себе, что не все потеряно и что мне нужно хотя бы просто попытаться поправить ситуацию. Я не хотел себя обманывать, но при этом я старался на все 100%. Я работал над недугом, по миллиметру приближаясь к победе над ним. В выздоровлении мне очень сильно помог Попов Петр Александрович, уникальный доктор со своей методикой, которого нашел мой старший брат Динмухаммед Табылды.

На пятый день после операции я выехал в Москву на Рублевку, где у него находится своя больница. Ему было интересно поработать с артистом балета. Он мне тогда сказал: «Ты будешь лучше, чем был». И он сдержал свое слово. Во время лечения я работал по 20 часов в день, будучи на костылях. Я начал потихоньку ходить, а спустя полтора месяца я начал немного бегать. И когда я бегал, я бегал со слезами на глазах. Меня охватила такая неописуемая радость, словно я заново вернулся в этот мир. Когда я болел, я видел сочувствующие взгляды людей. Я ощущал себя лежащим в могиле, а взгляды людей, которые жалели меня, были похожи на горсти земли, которые они бросали в мою «могилу». Я не хотел и не привык, чтобы меня жалели. Меня бросало то в огонь, то в воду, я проходил через медные трубы.

Не хотелось бы показаться человеком с гордыней. В тот момент я нуждался в силе и стержне, которые бы заставили меня стать послушным рабом самого себя, но при этом научили бы не сдаваться, чтобы снова вернуться к прежней жизни. Меня до сих пор переполняет благодарность к Всевышнему за свое исцеление, за то, что я встретил поддержку родных людей и за то, что я прошел через эту закалку. После пережитого жизнь мне кажется прекрасной игрой.

Как ты проводишь свои будни?

У меня очень часто бывают моменты, когда я попадаю в рутину выступлений, репетиций и поездок. Последние месяцы были очень насыщенными, когда у меня каждый день были перелеты не только по Казахстану, но и по миру. В такие моменты главное не потерять себя и не забыть внутри себя настоящего. Не потерять свой стержень, который не просто так вырабатывается. Порой я просто оглядываюсь назад. Я вспоминаю свою учебу и многочисленные репетиции. Та красота и виртуозность, которую люди видят на сцене, является результатом большого труда, изнурительных, ежедневных занятий. Для того, чтобы отточить один элемент в танце, тратится много времени, сил, нервов и энергии. А теперь представь, когда таких элементов в выступлении порядка 10 000.

Конечно, я занимаюсь, чтобы поддерживать форму. В такие моменты я сосредоточен на идеальном исполнении, на желании выполнять движения лучше. Я постоянно недоволен собой, как раньше мной были постоянно недовольны мои педагоги. Такое состояние приводит к большой моральной, физической и психологической нагрузке. Я помню непонимание со стороны родных, которые недоумевали от моей усталости в 15 лет. Я тогда пытался объяснить людям, что поставил перед собой задачи, чтобы выполнить их. А педагоги, в свою очередь, говорили: «Не можешь с этим справиться? Пошел вон отсюда. Ты сдался. Кто сдается, с тем прощаются».

Недавно выступал спикером на одном мероприятии. Мне надо было рассказать о своих трех любимых книгах. Я рассказал о книге Ницше «Так говорил Заратустра». Я прочитал эту книгу в 12 лет. Моему брату было 17 лет, когда он купил двухтомник Ницше. Вот лежат эти книги на столе, брат с интересом их читает, а мне тоже становится интересно. Когда он уходил, я тоже начинал читать его книги. Хотя я мало что понимал из прочитанного, но зато я хоть как-то сталкивался с серьезной литературой. Конечно, я потом все перечитывал, с каждым годом открывая для себя что-то новое и понимая то, что не понимал ранее. Речь Заратустры является одной из знаменитых речей. После этого труда Ницше зауважали его современники, и у него появились последователи.

Были ли казусы в твоей жизни, которые ты запомнил?

В 2008 году я выходил на сцену с сорокоградусной температурой. Простуда ломала меня, но я говорил себе: «Я смогу!». Я долго готовился к тому выступлению. Я понимал, что несу ответственность перед зрителями, которые специально пришли на моей выступление. Это большая ответственность не только перед зрителями, но и перед коллективом театра. Коллектив театра можно сравнить с оркестром, в котором каждый инструмент играет особую и незаменимую роль. В постановке спектакля работает до 500 человек, включая тех, кто работает на сцене. Я исполняю главную партию и просто не имел никакого права не выйти на сцену, прикрывшись простудой. Превозмогая высокую температуру и сильную боль в гландах, которые воспалились настолько, что я не мог говорить, я вышел тогда на сцену. Перед выходом на сцену педагоги говорили мне: «В любой ситуации ты должен поступать как мужчина. Сможешь сейчас выйти на сцену?» Поскольку я не мог говорить, я просто утвердительно кивал головой. Мое детство прошло в школе жизни. Каждый мой спектакль можно сравнить с боем. Если Геннадий Головкин выходит драться на ринг, то я выхожу драться на сцену. Хотя всем кажется, что балет – это нечто нежное и лирическое.

На самом деле, балет является очень сложным испытанием на прочность, которое не все выдерживают. Нас было 120 человек, когда мы поступили в училище. А закончило его всего десять парней. Вот и судите сами насколько сильным был естественный отбор тех, кто выдержал бешеный темп, сильные нагрузки и постоянное давление со стороны. Те, кто сошел с дистанции просто ломались, не выдержав сложностей. Кстати, тот случай с простудой, о котором я рассказываю, имел место в России, где проходил фестиваль. В итоге я вышел на сцену и настолько все прошло гладко, что я до сих пор считаю то выступление одним из своих лучших. Наверное, температура у меня поднялась больше из-за переживаний, но болел я все же сильно. После того спектакля я болел еще целую неделю. Несмотря на болезнь, у меня было хорошее настроение. Говорить тогда я смог лишь по приезду домой. хотя говорить я смог уже только приехав домой. Вокалисты тогда посоветовали мне хорошо пролечиться, поскольку такое воспаление могло лишь усугубить состояние горла. Из-за того, что сильно и долго болело горло, я не мог нормально питаться. Единственным плюсом стало то, что я был таким худеньким и подтянутым (смеется). Ну и это было своего рода обетом молчания, который в какой-то момент я должен был нарушить.

Мне срочно надо было заговорить, поскольку в один день мне нужно было выступать на одной рейтинговой передаче на канале «Хабар». Мне всегда хотелось выступить на ней, поскольку на ту передачу ранее попадали только известные мэтры театрального искусства. На той передаче я рассказал о том, как я радуюсь, когда у меня получается правильно донести свою партию до зрителей, используя пластику своего тела и мастерство. Я рассказал о том, что бывало так, что вроде хорошо выступил на сцене, опустились кулисы, а после спектакля ни один человек не подходит и не поздравляет. Бывало наоборот, что вся труппа подкидывала меня вверх после спектакля. Оставались только журналисты, а зрителей и поклонниц не было. После этого педагог поздравил меня с настоящим успехов, объяснив, что успех – это одиночество.

Как человек с таким складом творческого мышления совмещает свою профессиональную деятельность с таким простым, но в то же время сложным явлением, как любовь? Как у тебя складывается личная жизнь?

На самом деле, на сегодняшний день я люблю весь мир, но на сегодняшний день я холост, поскольку в свои 32 года я не встретил человека, с которым хотел и мог бы прожить всю оставшуюся жизнь. Когда я начинаю встречаться с кем-то и сталкиваюсь с грубейшим непониманием меня и моего мира, я прекращаю общение. Я сразу закрываюсь, понимая, что что-то не то. Говорят, что с годами человек становится придирчивее, но на самом деле это не так. У меня такого нет, я не придирчивый человек. Для меня главным является сам человек, его посыл и понимание. Меня многие знают, как похабного и пошлого человека, в том плане, что я могу подшутить над кем-нибудь, но это свойственно всем деятелям культуры. Даже в моменты, когда я шучу, я не перестаю быть серьезным, оставаясь при этом самим собой. Для кого-то поход на бал сопряжен с целой церемонией и процедурой подготовки. Я же могу прийти на бал в порванной футболке и джинсах. Единственное, что меня сдерживает – это мое воспитание, которое дали родители и уважение к обществу.

Наши родители хотят, чтобы мы поскорее женились. Но у каждого человека свое время и свой путь. Кто-то может отучиться экстерном, а кто-то может пойти учиться в 40 лет. Я не ищу себе идеальную девушку. Все зависит от двоих. Если две половинки хотят создать целое, то они это сделают. Умные люди говорят, что не бывает счастливых семей. Семья — это постоянное испытание, работа не только над собой, но и внутри семьи. Я восхищаюсь своим братом, который ежедневно работает в семье. Получается, он приходит с работы на работу. Женитьба – это сложный и ответственный шаг, который я сравниваю с домом, который строится всю жизнь. Где-то не достроил, не уследил, не подтянул, и вот у твоего дома крыша потекла. Перед свадьбой и во время ухаживаний люди могут много говорить, но мало сделать в реальной жизни. Люди часто боятся поступить неправильно. Я не боюсь, я даже на сцене часто импровизировал, отходя от партии. Я менял движения, которые мне не нравились. По началу это воспринималось негативно, и меня ругали за то, что я менял что-то на сцене. А ведь я всего лишь применял новые элементы, которые никто ранее не использовал. Главное, что это нравилось зрителям. Если я встречу такую девушку, которая будет понимать мою творческую натуру, то я смогу наконец жениться.

Каким ты был в детстве?

Вообще я с детства был хулиганом. Подраться и набить кому-нибудь морду было для меня игрой и самоутверждением в своем микросоциуме. Мой двор находился в центре Алматы, по адресу Муканова 245 (Абая — Байзакова). Многие алматинцы хорошо знают этот двор. Он достаточно известен. Наш район назывался «Вторма». У меня три образования: высшее, семейное и районовское. Улица не прощала ошибок и надо было уметь отвечать за свои слова и поступки. Представьте себе наш район, в котором в каждом доме живет, как минимум, один пацан. Это большое количество пацанов, которые учатся мастерству коммуникабельности, умению отстаивать свои позиции и позиции своего района. С училища приходишь домой, а дома помогаешь маме чистить картошку. И тут звонок в дверь. Мама идет открывать, а там ребята со двора стоят и просят меня выйти. Я выхожу с картошкой в руках и слушаю ребят. Оказалось, во дворе появились трое новичков, которых нужно было поставить на место. Мама меня не отпускает, но ребята уговаривают ее отпустить. Я выхожу во двор с мыслью об ответственности перед пацанами и мамой. Перед выходом я договариваюсь с мамой о том, что по приходу дочищу картошку, а вдобавок почищу лук. Семья-то у нас большая, вот и приходилось много овощей чистить, чтобы ужин приготовить. Выбегаю на улицу, а там ребята все стоят уже готовые. Времени церемониться не было. Я подбегаю и одного бью в лицо, а второго укладываю с помощью маваши-гери. Благо, со шпагатом проблем тогда не было. С третьим пришлось побороться. После этого мы встали, пожали друг другу руки. Ребята поняли свой косяк, и мы подружились. Вернувшись домой, я дочистил овощи, а мама даже не поняла зачем я выходил во двор. Дрался я не только во дворе, но еще и в училище.  Знатные были драки. Посмотри на мои руки. Все в шрамах. Кулаки стирались в кровь. Педагогам же говорили, что мы на спор отжимались на кулаках на асфальте.

Вне училища мы дрались в квадрате, где находятся школа №36, кинотеатр «Целинный», железнодорожный институт и Никольский базар. Ходили сплоченно и благодаря этому нас не трогали. Благодаря постоянной физической нагрузке, мы находились в хорошей форме. Однажды произошел интересный случай. Репетиция у нас заканчивалась в 9 вечера. Захожу в раздевалку, а там однокурсник сидит и ждет меня. Он повел меня к одному парковщику, который дал нам 2 000 тенге, как оказалось за то, что мы охраняли территорию его парковки от чужаков. Впоследствии к нам присоединялись другие ребята, в результате чего нас стало порядка 200 человек.

Интересно было жить в то время. Днем я артист театра, стою на сцене в обтянутых лосинах, с лирическим взглядом. Вечером я районовский пацан, готовый уложить на лопатки любого, кто будет лезть на рожон. Двор воспитал в нас особый дух, научил нас давать отпор. Районы научили держать слово, а нарушение обещания влекло за собой потерю авторитета среди твоих близких друзей. Наше поколение ребят и тех, кто был постарше, прошли через районы.

Может ли артист балета стать актером кино?

Может, если сможет переформатироваться. Если на сцене он был Арнольдом, то и в кино он останется Арнольдом. Дар актера заключается в умении перевоплощаться. Прежде всего, каждый артист должен понимать зачем ему балет. Если ему самому балет не нужен, то другим он не нужен подавно. Я знаю немало людей из балета, которые несчастливы на своем месте. Эти люди не хотят развиваться и конкурировать. Хорошо, если конкуренция бывает здоровой, а ведь она бывает и нездоровой, перерастая в зависть.

Как ты выбрал балет?

Я не выбирал балет, это балет выбрал меня. Я учился в средней школе №128, в которой получил хорошее образование. В школе я был атаманом класса и потока. Уже тогда я любил подраться, но несмотря на это у меня была высокая успеваемость. Звонок на перемену был для меня сродни с ударом в гонг на ринге, призывавший начать поединок. То есть в начальной школе балетом не пахло вообще. Я любил драться с ребятами постарше, а, чтобы их побеждать я устраивал спарринги со своим старшим братом. После спаррингов с братом я никого не боялся.

В один прекрасный день в школу приходит комиссия, чтобы набрать мальчиков на балет. Когда комиссия просила нас прыгать, приседать, сесть на шпагат, для нас это было возможностью поразвлечься и посоревноваться друг с другом. Поскольку члены комиссии состояли из девушек, это стало дополнительной мотивацией показаться лучше своих сверстников. В свои 10 лет я был бабником, но не сейчас. (смеется) Полкласса были моими девушками, и никто не имел права с ними общаться. Я был очень ревнивым. Любой разговор с одной из них или просьба дать запасную ручку становились поводом для драки.

Я хорошо помню Куаныш Майлиновну Жакипову, прекрасного педагога сценического танца, хореографа классического танца. Она воспитала Надежду Грачеву, народную артистку России и Лейлу Альпиеву, заслуженную артистку Республики Казахстан. Помню, Лейла рассказывала, что Куаныш Майлиновна не хотела брать ее в ученицы. Тогда Лейла пришла к ней и сказала, что, если она не будет заниматься у нее, она вообще не будет учиться балету. Карлыгаш Бейсеновна Мусина, моя вторая мама, была завучем и преподавала мне математику и физику. Вот эти две женщины выбрали меня и записали в хореографическое училище.

При этом в тот день они даже не сказали, что меня взяли на балет. Причем взяли условно. Они там у себя в бумагах что-то отметили и уехали. Летом начали звонить родителям, предлагая их детям поступать в училище. На домашнем совете по началу даже решили, что балет мне не нужен, но старшая сестра настояла на том, что надо попробовать. Вот так я попал на балет. Я тогда был откормленным и пухленьким ребенком. Когда я только начал постигать азы балета, нам преподаватели сразу объяснили, что балет является настоящим мужским делом, лучше которого ничего нет. Шубладзе Ольга Борисовна дала нам первую закалку и потом передала нас покойному Мирсеидову Улану Атауллаевичу, который уже вывел нас на большую сцену. Ольга Борисовна запомнилась нам как командир в армии. Нас хорошо били, и мы с синяками приходили домой. Вот так начался мой путь в балет.

Когда я поступил условно, это задело мое самолюбие. Я захотел всем доказать и стал лучшим учеником.

Какие у тебя сейчас планы? Ведь ты теперь свободный художник.

Какой из меня свободный художник? Я — артист. Я — личность. Мне многие люди звонили и удивлялись, когда узнали, что я ушел из театра. Было много разговоров. Понимаешь, когда артист работает в театре, хорошо выступает на спектаклях, его начинают звать на другие выступления. Артист начинает брать отпуски без содержания, договариваться со своим руководством, чтобы его отпустили. Моя жизнь очень активная, ведь я не могу просто сидеть в зале и ждать своей репетиции. Если у меня есть два часа свободного времени, я могу их плодотворно потратить и придя на репетицию, сделать все как нужно и лучше всех. В данный момент я ушел из театра, являясь артистом балета, который представляет Казахстан на международном уровне. Уход из театра не был спонтанным. К этому решению я шел долго и осознанно.

Пользуясь случаем, я хотел бы обратиться ко всем. У меня свой путь и своя жизнь. Я не люблю подчиняться и у меня не было руководства. Я всегда общался со всеми на равных и никому не подчинялся, что, возможно, не всем нравилось. Меня воспитали мои родители, а мои достижения никто не покупал. Это плод моего труда. Если хотите дружить, то давайте дружить.

Все хотят быть на пьедестале, но не все хотят работать. Не у всех рождаются такие мысли и идеи, которые имеют право на реализацию в реальности. Умение генерировать идеи является большим даром. На данный момент, у меня есть несколько проектов, над которыми я работаю на данный момент. На протяжении всей своей жизни я чем только не занимался, но я не бросал балетное искусство, как не бросаю его сейчас. В 15 или 20 лет я может еще сомневался насчет балета, но сейчас я твердо уверен, что это мое.

Что люди думают о тебе?

Есть люди, которые мне завидуют. О зависти писал великий Абай. У людей имеются разные уровни энергетического восприятия этого мира. У кого-то низкие волны вибрации, у кого-то высшие или супер-высшие. Мы связаны друг с другом энергетическими нитями, которые окружают нас. Есть диапазоны, которые люди способны улавливать. Те, кто не способен улавливать такие диапазоны, обречены на зависть. Есть люди, которые меня ненавидят, но не говорят мне об этом в глаза. 99,99% людей восхищаются если не мной, то моим творчеством. Мной вне сцены можно не восхищаться, во мне нет ничего особенного. Самое интересное, каким бы крутым я ни был, я, как и другие люди посещаю уборную (смеется).

Кстати, об улыбке. Тебе никто не говорил, что твоя улыбка похожа на улыбку Джеки Чана?

Да. Когда работал в Сеуле, в Национальном театре Кореи, там все мне говорили, что я похож на Джеки Чана, когда улыбаюсь.

Каким будет твой ақыл-кеңес для наших читателей?

В первую очередь, я пожелал бы читателям быть правдивыми с самими собой. Я за правду и поэтому я считаюсь немного ненормальным для нашего общества. Там, где нет справедливости и правды, там нет ничего хорошего.

Общество порой нас накручивает. Так что все нормально до тех пор, пока человек себя чувствует хорошо. То же самое касается вопроса женитьбы. Когда рано женишься, то это нормально для нашего общества. А если поздно женишься – то ненормально. Поэтому мой совет просто искать свое и следовать своему сердцу, не обманывая себя. Не живите ради мнения людей, которым не понять Ваш внутренний мир. То, что касается одиночества, то если это комфортно в какой-то степени, то можно пожить одному. Но, конечно, семья нужна. Я ясно и четко себе представляю, что у меня будут семья и дети. Я понимаю, что мне придется делиться своим временем, свободой и энергией. И это прекрасное чувство.